Путин-2

Многие люди, как и четыре года назад, вопрошают, кто же такой мистер Путин и куда пойдет страна после его очередной победы.

Вот и прошли в России еще одни выборы. Все было скучновато, но привычно. С утра на участках играла музыка: правда, не “юный Октябрь впереди”, а лирический Газманов и щемящий Расторгуев. Рядом с урнами организовали торговлю – соки, пирожки, ширпотреб. В богатой Москве кое-где бесплатно работали тренажерные залы: опустил бюллетень – подкачай мускулы. В Нижнем Тагиле перестарались: начали торговать водкой, отчего у части электората размякла походка, но эту лавочку быстро прикрыли.

Случались и нарушения, грубые, но не столь многочисленные. В Первоуральске по домам ходили настойчивые люди с урнами для голосования, в Москве какой-то бабушке не дали бросить бюллетень, узнав, что она поставила галочку за Глазьева. В двух городах обидели дееспособных пациентов психдиспансера. Кое-где стараниями местных властей Путин набрал подозрительно много голосов (это трогательное единодушие эксперты тут же назвали “административным кретинизмом”). Но в целом выборы прошли нормально, и их итоги – как раз то, что прогнозировали специалисты.

Подлинной неожиданностью стал разве что пожар в Манеже, и для сотен тысяч телезрителей подведение итогов голосования странно смешалось с экстренными выпусками о полыхающей крыше. Организованная по горячим следам “Свобода слова” на НТВ преподнесла другой сюрприз: многие люди, как и четыре года назад, вопрошали с экрана, кто же такой мистер Путин и куда пойдет страна после его очередной победы.


Мистер Икс и все-все-все

Разведка не выдает своих секретов. Владимиру Владимировичу удалось невозможное: дважды победить на всенародных выборах, не вдаваясь в подробные объяснения по поводу того, кто он – правый или левый, какая у него программа, что нас ждет в ЖКХ, останется ли бесплатной медицина и будут ли расти цены на хлеб. Все это важно, но, как показала практика, для избирателей решающего значения не имеет. Народ по-прежнему голосует сердцем. Ключевое слово прошедших выборов: доверие. Народ еще раз ДОВЕРИЛ Путину власть. На этот раз – ничем, кроме Конституции, не ограниченную. Да и Конституцию можно в любой момент поменять, условия созданы.

Нет больше “розовой” Думы и недовольных губернаторов, нет оппозиционных телеканалов с ехидным Шендеровичем по воскресеньям, нет довлеющей над президентом ельцинской “семьи”, нет наглых олигархов, нет сильного, реального политического конкурента – КПРФ. Один враг пленен, другой обращен в друга, третий рассеян, растерян и отодвинут на обочину истории. Путь свободен. Такой свободы у кремлевских лидеров не было со времен Брежнева. Вопрос в том, как Путин этой свободой воспользуется.

И здесь опять развилка. Одни говорят: Путин – “русский туркменбаши”. Видите, в Игнушетии, Дагестане, Татарстане за него проголосовали почти 100 процентов избирателей? Мы идем к диктатуре, совсем как в Ашхабаде. Другие возражают: какой же это туркменбашизм, если говорить такое можно в прямом эфире? А Белгород, Оренбург, а Приморский край, где президент едва набрал 50 процентов голосов? Нет, у нас демократия.

Демократия, но с опорой на традиционные ценности, - поправляют самые мудрые. На Руси издавна ценили соборность, весь этот либерализм нам не по нутру. Путин – соборный лидер, почти что царь (правда, с Конституцией), ему верят, у него харизма, он искренне заботится о стране, и это главное.

Но все спорщики сходятся на том, что у Путина сегодня есть уникальный шанс сделать рывок, прорыв, совершить нечто такое, на что оказался не способен его предшественник. Поздний Ельцин был слаб и зависим, ему приходилось на каждом шагу торговаться – с “семибанкирщиной”, с Западом, с региональными баронами, с Думой. Все его решения и загогульные топтания – это на самом деле плод мучительных компромиссов.

Сегодняшний Путин на этом фоне – орел в сравнении с черепахой. Пятьдесят миллионов россиян отдали ему голоса, чтобы власть в России была крепкой и стабильной, без дефолтов, импичментов и выбора между коммунизмом и капитализмом. Не нужно нам ни то, ни другое, народ – за сильную страну и регулярные зарплаты и пенсии. Отбитые у КПРФ голоса – это не победа либеральных идей, а умелое использование многих тезисов самого Зюганова. Путин вернул нам старый гимн, позаботился о людях, укрепил державу и повел наступление на олигархов – разве не то же самое обещали при Ельцине его политические враги?

Обратная сторона победы

При всей бесспорной народной любви реальной опорой путинской власти, механизмом, который приводит ее в действие, является не любимая нами бюрократия. За последние четыре года российская бюрократия консолидировалась, выросла численно, разбогатела и окрепла. Именно она составила основу “Единой России”, в которой слились два блока – региональных чиновников (“Отечество – Вся Россия”) и федеральных (“Единство”). Она потеснила оппозицию в Думе, она демонстрирует Путину горячую преданность, она использует в свою и в его пользу пресловутый “административный ресурс”.

В нашей стране почти полтора миллиона чиновников, которые имеют не только схожие “идейные” установки, но и материальные, корпоративные интересы. Объединившись, эта армия становится непобедимой. Ельцин не устраивал бюрократию именно из-за своей слабости. Что это за лидер, которому приходится выделывать ногами кренделя, чтобы едва обойти во втором туре Зюганова?

Путин никогда не рвался к власти во главе какой-либо политической группы, он вообще не хотел быть президентом, полагая себя в большей степени дисциплинированным исполнителем на вторых ролях, но именно такой человек оказался востребован - его нашли, выдвинули, испытали и возвысили. Не случайно Явлинский в 2000 году сравнивал нового президента с Брежневым, которого аппарат выдвинул взамен взбалмошного и непредсказуемого Хрущева. Путин, конечно, многим обязан “семье” и лично Борису Николаевичу, но не “семья” стала его подлинной опорой, не олигархи и даже не друзья-чекисты, а стосковавшийся по твердой руке государственный аппарат. Кто еще более заинтересован в стабильности и отлаженности системы?

В результате за последние годы президент России стал свободен от олигархов, медиа-магнатов, давления оппозиции и настоятельных рекомендаций Запада. Однако степень его зависимости от возглавляемой им бюрократии существенно возросла. Поэтому лозунги “дебюрократизации” власти и эффективной борьбы с коррупцией звучат пока как благие пожелания во имя дополнительных голосов – Путину просто не на кого опереться в будущей схватке с разросшейся “чиновной гидрой”.

Кто кем управляет

Это хорошо проявилось в ходе недавней реорганизации правительства. Сначала СМИ радостно известили нас о том, что правительство сокращено вдвое, а из шести вице-премьеров остался один. Казалось, на самом верху исполнительной власти произошла антибюрократическая революция. Журналисты кинулись к отставникам – выяснять, чем теперь займутся безработные главы министерств.

Однако уже через пару дней оказалось, что все экс-начальники при новых, столь же толстых портфелях. Поменялись названия: вместо упраздненных министерств появились десятки новых федеральных служб и агентств. Старые связи (в том числе коррупционные), корпоративные тусовки, насиженные кресла – все осталось в неприкосновенности. Численность исполнительного аппарата скорее всего будет не меньшей, чем при Касьянове. Расходы на чиновников, вероятно, даже возрастут, потому что формальное понижение в должности не повлечет за собой понижения зарплаты. Об этом позаботился сам президент: чиновника можно понизить, дать ему другую должность, но его нельзя обижать, не по-человечески.

То же самое произошло и во вновь избранной Думе. Когда “Единая Россия” получила большинство мандатов, возникло немало разговоров о будущей “компактной” структуре парламента и существенной экономии аппаратных расходов. Но прошло время, и число думских комитетов ничуть не убавилось, а расходы на депутатский корпус даже возросли.

Увы, чуда в России не произойдет. Один в поле не воин, даже если это бывший разведчик, “свой среди чужих”. Все путинские рывки и прорывы в ближайшие четыре года будут ограничены возможностями подчиненного ему бюрократического механизма. Того самого, который организовал торговлю пирожками на избирательных участках, листовки с обещанием бесплатных тренажеров и 98 процентов “за” в Ингушетии и Татарстане.

Бюрократию можно эффективно использовать для укрепления личной власти, для того, чтобы выборы становились все более предсказуемыми. Гораздо труднее обратить ее потенциал на развитие сильной экономики. И уж совсем невозможно представить себе российских чиновников в роли строителей новой демократии.

“Все наши партии, кроме КПРФ, виртуальны. Мы должны создать реальные партии. В этом одна из задач власти”, - заявил после президентских выборов глава блока “Родина” Дмитрий Рогозин. Напрасные упования. Не стоит рассчитывать, что бюрократия добровольно потеснится и освободит политическую площадку для свободного развития альтернативных партийных структур. Если что и возникнет – то в рамках “проектов”, которые разрабатываются сейчас в коридорах Кремля. Например, проект под названием “Блок “Родина” – это несомненный успех кремлевских политических технологов.

Будут поддерживать в Кремле Рогозина – лево-патриотический фланг готов. Поддержат Владимира Рыжкова – готова новая право-либеральная оппозиция. Пойдут финансовые потоки, возникнут новые рекламные ролики и телевизионные шоу с участием молодых, энергичных политических лидеров. Однако их “игра” останется подконтрольной и управляемой. Не так важно – назовет ли Путин в 2008-м году своего преемника или не назовет, важнее, что этот преемник будет обязан своим вхождением во власть той же системе, что и нынешний президент. В этом залог “стабильной стабильности”, за которую проголосовали более половины жителей России.

Борис ШИРОКОВ.