Трагедия в семье Олега Газманова

Дочке Олега Газманова Марьяне всего четыре месяца, счастливая мама - жена Газманова Марина - ни на шаг от нее не отходит. А вот с папой у малышки отношения посложнее. Всякий паз, когда глава семьи появляется в детской, ребенок начинает отчаянно рыдать. "Это трагедия!" - признается певец.

— Я уезжаю на гастроли, и за пять дней дочка меня забывает! - сетует Газманов. - Когда я возвращаюсь, она смотрит на меня и начинает плакать. Но мы нашли отличный выход из положения. В мое отсутствие жена ставит ребенку мою музыку — кстати, дети очень хорошо ее воспринимают. И как только Марьяна, увидев меня, собирается заплакать, я начинаю петь. Она узнает голос и сразу же успокаивается.

Несмотря на загруженность на работе, Газманова никак нельзя упрекнуть в легкомысленном отношении к отцовским обязанностям. Наоборот, будущий папаша начал готовиться к ответственному моменту задолго до появления Марьяны на свет. Он так детально подошел к вопросу, что узнал о своем организме много нового. Оказалось, что состояние здоровья Олега Газманова по всем показателям соответствует нормам для мужчины 32 лет (напомним, что певец отпраздновал “полтинник” почти три года назад). Куда делись двадцать лет износа — науке неизвестно, но факт остается фактом.

— Олег, а что это был за тест и зачем вы его прошли?

— Моя жена сказала, что, прежде чем планировать рождение ребенка, обязательно нужно обследоваться.

— Куда же вы “списали” 20 лет? Неужели так тщательно бережете свое здоровье?

— Вопрос здоровья — это вопрос воли. Я в этом уверен. Концертная жизнь не способствует омоложению: все время не высыпаешься, какие-то перегрузки постоянные. Но, может быть, организму именно это и нужно?..

Моя работа — это сплошной стресс. После двухчасового концерта я реально теряю в весе. Бесконечные дороги, переезды-перелеты, короткий сон... А представляете, в конце концерта выйти на бис и в песне “Эскадрон” выполнить акробатические элементы и при этом петь вживую — это очень сложно. Если я начинаю задыхаться, то понимаю, что мне пора тренироваться на выносливость, и я начинаю бегать.

— А какие излишества вы себе позволяете?

— У меня организм очень хитро устроен. Время от времени возникает желание, например, поесть гранаты. И тогда я покупаю эти гранаты и ем столько, сколько хочу. У меня это происходит интуитивно. Моя жена занимается разными диетами, и она считает, что у меня подсознательно развито правильное питание. Я стараюсь не следовать рекламе. Ведь сегодня говорят, что кофе вреден, а завтра скажут, что кофе крайне полезен и повышает потенцию. (Лукаво улыбается.) По праздникам я могу выпить, но знаю свою норму. И у меня есть еще один способ, самый главный — мужчина раз в сутки обязательно должен вспотеть.

— И как вы этого добиваетесь?

— Любыми доступными способами: в спорте, в любви, на концерте, но раз в сутки — обязательно. Каждый день я отжимаюсь — примерно три подхода по 50 раз. Более того, перед выходом на сцену я собираю всю группу, и мы отжимаемся вместе. Во-первых, это побеждает стресс и предконцертное волнение. Во-вторых, если ты делаешь это каждый день, дыхание будет хорошее.

— Однажды вы уже пережили серьезную драму — потерю голоса. Вы не боитесь снова его потерять?

— Не боюсь. Хотя бы потому, что я не считаю свой голос уникальным. У меня просто голос. Мой основной творческий козырь — это яркие мелодии, которые легко запоминать, и поэзия. Поэтому, если на концерте у меня не получается какая-то нота, я беру другую. Смысл песни-то остается.

— Бывает, что на концерте вы даете петуха?

— Крайне редко, но случается. А бывает еще хуже — я забываю слова. Когда ты в тысячный раз исполняешь какую-то песню, иногда у тебя в голове крутятся посторонние мысли. Ты поешь и думаешь: монитор звучит плохо или еще что-то... Я на всю жизнь запомню один страшный момент. У меня накопилось довольно много песен, которые считаются супершлягерами: “Эскадрон”, “Есаул”, “Морячка” — их все время просят спеть, и они как бы мешают новым песням. Поэтому мои музыканты предложили мне сделать из них попурри. Мы разучили попурри, и я уехал в отпуск. Потом я вернулся, на первом же концерте начал петь попурри, и после одного куплета — как отрезало. Не помню слов! Я другого такого стресса не помню! Гитарист смотрит на меня, я на него, в глазах истерика, я поворачиваюсь к зрителям и говорю: “Что же вы не поддерживаете? Помогайте...” С грехом пополам закончили. Я потом половину концерта не мог прийти в себя.

— С “Есаула” началась военная тема в вашем творчестве, и теперь она стала постоянной. Из-за этого вам часто приходится слышать обвинения в конъюнктуре. Как вы на них реагируете?

— Да никак! Наши музыкальные критики рассуждают о музыке, как евнухи о гареме. И насчет военной темы — тоже неправда абсолютная. У меня военных песен всего одна или две. Это “Офицеры”, “Москва” и одна из последних песен — “Туман”. Остальные 200 с лишним песен — это лирика. Да, меня часто приглашают на милицейские праздники, на военные праздники и так далее. Моя программа “Господа офицеры” — это 10 лет аншлагов. Можешь себе такое представить?! Поэтому меня воспринимают в основном с военной точки зрения. Правда, я этому не противлюсь, мне даже нравится, что в моих песнях есть ярко выраженное мужское начало.

И потом, я настолько благодарен людям, которые приходят на мои концерты и слушают меня, что считаю своим долгом что-то отдать назад. И, пользуясь своей известностью, я делаю некоторые гуманитарные программы. Одна из них — “Даже не пробуй!” — против СПИДа и наркотиков. Другая программа, которая идет уже четвертый год, называется “Песни Победы”. Ее идея связана с тем, что старшее поколение все время ругает молодежь за то, что они не знают истории, не хотят следовать советам. Но зубрить историю никому неохота. И я предлагаю шоу “Песни Победы” — песни Великой Отечественной войны. Они родились в самый экстремальный период нашей истории, они реально помогали идти в бой, и их пели и пожилые люди, и молодые ребята, которые сидели в окопах и не хотели умирать. Они хотели любить, радоваться жизни, но началась Вторая мировая война, и они пошли на фронт. Шли они с песнями. И это были великие песни. Мы их знаем с детства, а вот новое поколение знает их все меньше. Я решил пойти таким путем: эти песни, но в современной аранжировке, с хорошим качественным звуком должны спеть лидеры различных музыкальных направлений. Причем ровесники тех ребят, которые шли в бой. В течение трех лет я делал эту программу “Песни Победы”. И что удивительно, она всегда была в десятке лучших телевизионных программ. На нее приходят люди разного поколения — и молодежь, и взрослые — и поют вместе с артистами во время концерта. Пожалуй, это единственная программа, в которой удалось соединить “БИ-2”, “Сплин”, “Чичерину”, “Лицей”, “Блестящих”, “Любэ”, Газманова, Кобзона, Гурченко и Агузарову. Песню Булата Окуджавы из “Белорусского вокзала” спел губернатор Московской области Борис Громов, причем спел замечательно, и я ему очень благодарен за поддержку.

— И Агузарова тоже пела про войну?

— Да, она пела “Синий платочек”. Вышла на платформе полметра высотой... У меня как у продюсера была крайне сложная задача — сделать так, чтобы эти песни, несмотря на современные аранжировки и образ артистов, не раздражали стариков. И при этом нравились молодежи.

— А как звезды реагировали на ваше предложение спеть песни военных лет?

— Не всегда просто. С каждым приходилось работать. Легче всего было, как ни странно, убедить Сашу Васильева и “Сплин”. Они замечательно спели песню “На братских могилах”. Юля Чичерина тоже пела “Синий платочек”, как и Агузарова, — через концерт. Песен-то ограниченное количество, поэтому исполнители могут меняться.

— Я могу понять, почему “Сплин” и Чичерина согласились. Но как вам Агузарову удалось уговорить? Она ведь с другой планеты.

— Чисто мужской харизмой. (Смеется.) Я сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться... На самом деле очень сложно объединить в таком концерте разных артистов. Я долго уговаривал Андрея Губина спеть с Ольгой Орловой песню “На солнечной поляночке”. А получился потрясающий номер: они так красиво это сделали.

Но каждый год у меня начинается паника по поводу поиска средств, переговоров с телеканалом. С другой стороны, я в свое время не запатентовал эту идею и не заключил контракта с исполнителями, и теперь программа расползлась. Так что, если 9 мая ты услышишь военные песни в современных аранжировках, которые поют наши звезды, — это все из нашей программы.

— Почему же вы ее не запатентовали? Вы же не новичок в шоу-бизнесе?

— А я и не думал об этом. Моя идея — абсолютно гуманитарная. У меня не было цели на ней заработать. Я хотел просто продвинуть эти песни. Мои помощники говорят: “Ну как же так? Они на тебя даже не ссылаются”. И не надо на меня ссылаться! Я добился именно того, к чему стремился. С этими песнями в голову наших юнцов проникает чувство любви к своей стране.

— Но ваш сын, например, играет совершенно другую музыку. Он участвует в этой акции?

— Да, он играет другую музыку. И в этой программе он не участвует, потому что у нас очень жесткая ситуация: приглашаются только звезды абсолютной величины. И несмотря на то, что он мой сын, я не собираюсь проталкивать его вперед с помощью этой программы. С другой стороны, он ездил со мной в другой моей программе — “Даже не пробуй!” — против наркотиков и СПИДа. И кстати, очень здорово проходил со своими песнями. Хотя выступал рядом с настоящими монстрами современной музыки. Мнение Родиона для меня как лакмусовая бумажка. Он мне врать не будет, он честно говорит, что ему нравится, что не нравится. И через него я тоже могу общаться с молодежью.

— Кто в вашей военной программе самый молодой исполнитель?

— Дети! Ансамбль “Непоседы”. Они пели песню “Бухенвальдский набат”. Я как продюсер решил, что должно быть именно так. Эта песня — великая, особенно сейчас, в период терроризма. “Люди мира, на минуту встаньте. Слушайте, слушайте: гудит со всех сторон”. Кроме Магомаева, ее никто не мог исполнить. Только ребенок, который поет предельно искренне. Когда “Непоседы” ее пели, они пели со слезами на глазах. У них получилось просто супер!

— Когда программу смогут увидеть зрители?

— В этом году концерт пройдет 10 мая на Поклонной горе. Мы решили сделать его под открытым небом, потому что мы уже не вмещаемся в Кремлевский дворец. В этот раз ожидается более 70 тысяч человек, мы ставим дополнительные экраны, чтобы лица артистов было видно издалека. Вход будет бесплатный, несмотря на то что это дорогостоящая акция. И я очень благодарен тем, кто нам помогает, в первую очередь — правительству Москвы.

— А погода вас не смущает?

— А что погода? Отечественную войну пережили, а уж это... На самом деле, думаю, что погода будет теплая. Да и небольшой дождик — тоже не страшно.

— То есть Юрий Михайлович тучи разгонять не будет?

— Нет. При нашей активности мы сами разгоним любые тучи.

Московский Комсомолец