Катя Лель лишилась свободы

"Мне предсказывали, что я быстро выйду замуж: лет в 17–18. Не случилось. Я бы очень хотела найти человека, хоть немного похожего на моего папу. Но я уже не могу распоряжаться своим временем так, как хочу".

— Катя, сегодня у вас есть слава, деньги… А чего лишилась Катя, став знаменитой Лель?

— Личной свободы. Я уже не могу распоряжаться своим временем так, как хочу. Гастроли, съемки, фотосессии, интервью… Я всегда должна быть в тонусе. Сегодня вот сидела и вспоминала, где была вчера. Кажется, в городе Омске… Раньше меня хватало на то, чтобы познакомиться с городом, побродить по нему, а теперь лечу и уже не думаю о том, куда лечу. Но я не могу жаловаться, потому что сама выбрала этот путь. Сегодня у меня день релаксации — массаж, сауна, косметические процедуры, интервью для вашей газеты. Вечером наконец-то встречусь с подругой, которую в последний раз видела мельком два месяца назад. А завтра опять лечу — теперь уже в Екатеринбург.

— Когда начинают критиковать попсу, сразу вспоминают ваши знаменитые «муси-пуси»…

— Ну и что, я спокойна. Как сказал один умный человек, господин Матецкий: «Если ты не раздражаешь, значит, ты артист, на которого не обращают внимания». А «муси-пуси» сегодня на устах у детей и взрослых, значит, мы попали в десятку.

— Катя, объясните, что такое «джага-джага».

— Вот видите, раз о песне говорилось, значит, она популярна. А «джагу» все могут трактовать по-разному. Наркоманы относят к своему кайфу, алкоголики — к своему, те, кто любит секс, — к своему… Я тоже задала такой вопрос Максу Фадееву. «Ты что, не знаешь? — удивился он. — Это же молодежный сленг, который означает: «Все клево! Джага-джага!» Это радость нашей жизни, позитив, который нас окружает».

— А «муси-пуси» — это что такое?

— В моем понимании это что-то очень нежное. Так можно называть только самого любимого человека, который живет в твоем сердце. А вообще на эстонском «муси-муси» — это поцелуйчик, в английском есть такое ласкательное выражение «pusi саt» — «сладенький котенок», а у американцев, наоборот, есть такое ругательство.

— А как вы свой псевдоним придумали?

— Я довольно долго над ним голову ломала. Перерыла кучу словарей, хотела найти что-нибудь мягкое, нежное, чтобы слово приятно звучало и словно таяло на языке. В результате как-то сама собой в голове сначала появилась буква «л» с мягким знаком, а потом возникло «Лель». Лелем звали пастушка из оперы Римского-Корсакова «Снегурочка», его свирель дарила людям радость. Кстати, Максим Фадеев настаивал, чтобы я отказалась от псевдонима и стала просто певицей Катей. Но мне удалось отстоять свою точку зрения, тем более что я уже три года Лель по паспорту.

— А какая фамилия значилась в паспорте до этого?

— Чупринина.

— Я знаю, вы недавно потеряли отца…

— Да… Но, как мне кажется, папа был счастливым человеком, он увидел мой успех, услышал от меня слова любви. Единственное — он безумно мечтал о внуках. У моей старшей сестры Ирины, которая сейчас работает моим директором, есть сын Денис. Ему десять лет, замечательный мальчик и красавчик, что, конечно, уже влияет на его жизнь. Около подъезда его постоянно караулят девчонки, посылают ему SMS. Многие, конечно, знают, что его тетя — Катя Лель, и он мною очень гордится. А вот дождаться моего ребенка папа не успел. Но всему свое время.

— Говорят, женщины подсознательно выбирают в супруги мужчину, чем-то похожего на своего отца…

— Я бы очень хотела найти человека, хоть немного похожего на моего папу — всегда жизнерадостного и оптимистичного. У нас была очень простая семья, родители жили от зарплаты до зарплаты, но в нашем доме всегда было что поесть, были гости, музыка и любовь. Редко встретишь такую гармонию в отношениях, какая была у моих мамы с папой. Думаю, в ближайшее время я сделаю свой выбор. Есть люди, которые хотят быть рядом со мной, но я никому пока не сказала «да». Сама поражаюсь, насколько во мне сильна тяга к материнству и насколько она с годами прогрессирует. Я очень хотела бы создать полноценную семью. Но… не будем загадывать.

— У Вас в этом году две важные даты. 5 июля — 10-летие переезда из Нальчика в Москву, а 20 сентября — день рождения. Что мечталось, то сбылось?

— Я не очень люблю дни рождения и всякие памятные круглые даты. Уже на протяжении нескольких лет я чувствую себя на 22 года и не больше. Даже иногда, когда меня спрашивают про возраст, я автоматически называю цифру «22». А потом думаю: «Ой, что-то я не то сказала». Вообще если подводить какие-то итоги к этому моменту, то могу сказать, что все, что загадывала, сбылось. Единственное, мне все предсказывали, что я очень быстро выйду замуж — лет в 17–18. Не случилось.

Сын Макса Фадеева называет меня быстрой девочкой. Хотелось бы остаться такой же жизнерадостной, как сейчас, не утратить веры во что-то хорошее и доброе. Остаться ранимой и нежной, чтобы жизнь не закалила меня окончательно и в камень не превратила.

— А вы помните свое 5 июля 1994 года? С чего начиналось покорение Москвы?

— 5 июля 1994 года я сказала родителям, что уезжаю в Москву, где меня никто не ждал. Но я твердо знала, зачем туда еду — стать известной певицей. Первые три месяца я жила у девочки Ларисы — с ней когда-то в Саратове учился сын моей учительницы, так что, сами понимаете, она меня совсем не знала. Но почему-то поверила и пустила. Как меня встретила столица? Я попала в огромный равнодушный мир незнакомых мне людей и первые месяцы плакала крокодильими слезами. Я избавилась от тотального доверия к людям, к которому привыкла, живя на Кавказе в родном Нальчике. Когда живешь в маленьком городе, где тебя все знают, ты можешь поделиться своими тревогами, посоветоваться, а это дает ощущение защищенности. Мне безумно хотелось домой, к родителям, я звонила им и рыдала в трубку. «Какие проблемы? Приезжай!» — говорили они мне, но я понимала, что если уеду, то никогда не сбудется моя мечта стать певицей.

Сначала я приняла участие в конкурсе «Утренняя звезда». Позже стала лауреатом конкурса молодых исполнителей «Музыкальный старт», где и познакомилась со Львом Лещенко. Я подошла к нему и спросила: «Правда, что у вас есть центр молодых талантов?» «А вы что, талант?» — удивился он. «Да, — сказала я, — я — талант, потому сама пишу песни и исполняю их». Я оставила ему кассету со своими песнями… «Ну что, ребенок, я буду заниматься тобой. У нас все получится», — обрадовал меня потом Лев Валерьянович. Каждый день в шесть утра меня гоняли в Цирк на Цветном бульваре заниматься пластикой, я рыдала, мне хотелось спать, но я делала это. Я всегда была сумасшедшей. В хорошем смысле этого слова. В детстве кроме общеобразовательной у меня была музыкальная школа, секция по легкой атлетике, бассейн, с 10 лет я солировала в ВИА «Нальчик» при Дворце пионеров, а еще всегда была активисткой в школе. Сейчас вспоминаю и поражаюсь: как в таком маленьком человечке было столько выносливости? Впрочем, я и сейчас такая же. Вчера в самолете открыла ежедневник и опять расписала все дни по минутам.

— Спортсменка, комсомолка, активистка… Ну признайтесь, «правильная» Катя, неужели вы никогда не совершали безумных поступков?

— Было дело. Однажды на Елисейских Полях в Париже я зашла, наверное, в самый дорогой обувной магазин и купила себе шесть пар туфель. И истратила все деньги, которые были у меня в кармане, на туфли, которые по сей день стоят неношеные! Ну ничего не могла с собой поделать! Ну понравились они мне, и все тут! В общем, приехала в Париж, купила туфли и уехала. Это был один из самых сумасшедших поступков в моей жизни, и после этого я сказала себе: «Катя, думать надо, что делаешь». Но я об этом не жалею. Здорово, когда в человеке остаются не только расчет и здравый смысл, но и умение жить искренне и иногда безрассудно. Словом, «джага-джага!»

«Аргументы и факты»