А девочка созрела...

Челябинск. Они познакомились, когда обоим стукнуло по сорок. Ритм жизни менять было сложно и без приемной дочери. Но забота о ней сразу же легла на плечи папы. Он водил Аленку в ясли, садик, школу, носился с ней по поликлиникам, кукольным театрам и циркам. Она любила большого папку и называла его "пама". С мамой девочке было сложней.

Белокурый ангелочек

Аленка возвратилась домой под утро, в пять. Мать распахнула ей дверь и, ни слова не говоря, пошла досыпать. Чтобы не расстилать скрипучий диван, Аленка пристроилась на кровать — к ней под бочок. Но та, отодвинув гулену, резко поднялась.

— Мать сказала: «Ты пила! Не буду с тобой спать!» — делилась Аленка в одной из инспекций по делам несовершеннолетних Магнитогорска. — Не любит она меня. Орет постоянно, придирается: то я много съела, то поздно пришла...

Аленка росла обычной девчушкой. Мама не сразу заметила, что она выросла. Первый звоночек «прозвенел» в девятом классе. Девчонка связалась с «командой» из Железнодорожного поселка и стала неуправляемой. А когда у нее завелся дружок, который вскоре загремел на зону, домой стала являться за полночь. Мать ругалась, отец с друзьями отлавливал новых знакомых дочери и требовал оставить ее в покое. Однажды, когда он был в командировке, мать не пустила Аленку на улицу. Стояла насмерть, заслонив грудью дверь. Естественно, при этом не молчала. Девчонка, которую ждали в назначенный час, налетела на мать, как коршун, и ударила. А потом начала молотить ее по рукам, лицу, голове... Опомнившись от шока, женщина завопила: «Убивают!» И вызвала милицию. Пятнадцатилетнего ребенка увезли в отделение и посадили в «обезьянник» (камеру временного содержания). И каждый сотрудник, дежуривший в этот вечер, приходил полюбоваться на малолетнюю хулиганку.

— С тех пор я ее и возненавидела... — проронила Аленка, опустив белокурую головку. — В детстве соседи намекали, что родители удочерили меня, но мама все отрицала. Говорила, что люди злые, не понимают, что творят. Ну а тогда ее прорвало. Проговорилась, что я неродная ей. А теперь каждый раз выговаривает: «Я могла бы отказаться от тебя!..» Но не отказывается и мучает меня... Лишили бы ее материнства! С папой хочу жить!

«Пама»

Олег долго не поддавался уговорам жены взять ребенка. Но Мария перехитрила его чисто по-женски. Предложила поехать в дом ребенка на смотрины, вроде как ни к чему не обязывающие.

— Вывели пухлого ангелочка, — вспоминал Олег. — Я машинально протянул руки, как к обычному маленькому человечку. А она словно ждала этого: затопала ко мне. Прижалась и как бы сразу моя стала.

Брак у Климовых поздний. Познакомились, когда обоим по сорок стукнуло. Ритм жизни менять было сложно и без приемной дочери. Но забота о ней сразу же легла... на плечи папы. Он водил полуторагодовалую дочку в ясли, садик, школу и забирал Аленку оттуда, носился с ней по поликлиникам, кукольным театрам и циркам. Она любила большого папку и называла его «пама». С мамой малышке было сложней.

— У мамы характер непростой, — говорит Олег. — Вспыльчивая очень, но отходчивая. Чуть что, кричать начинает.

Олег с трудом мирился с характером жены, но постоянные командировки скрадывали конфликты. А когда он бывал дома, на всплеск эмоций не реагировал — отмалчивался или уходил из дома, предупредив: «Аленку не трогай! Не дави на ребенка!» Во время очередной стычки он сказал: «Подрастет дочь — уйду!» Но не выдержал гораздо раньше.

— Возвращаюсь из командировки, а она ворчит: «Надоели эти твои поездки!..» До того распалилась, что я молча собрал вещи и ушел к матери.

Отделяй меня!

Папа, оставив семью, не забывал о дочке. Он знает все квартиры, кафе и киоски, где может «зависнуть» Аленка. И вместе с сотрудниками ИДН ищет ее по городу. Приятели девочки, завидев машину Олега, бросаются врассыпную.

Аленка пропадает все чаще и надолго. Первый раз ее не было дома три дня. Отыскали, поняли, простили. Потом она исчезла на неделю. Самостоятельному ребенку захотелось... покоя и вольницы, чтобы никто не заставлял заправлять постель, мыть пол, посуду. И, естественно, домой в 23 часа не загонял. В начале года вместе с подругой Аленка умудрилась снять квартиру у бабушки. Денег старушка с девчонок не брала. За харчи пустила. Но ведь и продукты надо было где-то брать! Девчонкам пришлось подрабатывать в торговом киоске.

«Идиллию» нарушила мать, которой Аленка сообщила свои координаты, «чтоб не очень волновалась». Позвонила в ИДН. Квартиру проверили, Аленку водворили домой. Девчонка не смирилась. Спустя время она опять ушла из дома. На сей раз место обитания держала в тайне.

— Еле нашли, — рассказал Олег. — Помогли знакомые. Знаете, что она просит у матери? Чтобы отделила ее. Но «полуторку» не разделишь. Я бы квартиру ей снял, да нельзя ей жить самостоятельно. Видел я, что вытворяет.

К своей матери Олег дочь не берет, чтобы не беспокоить. Думает года через два купить квартиру и поселиться вместе со своенравной Аленкой. Биологических родителей девочки он все-таки нашел, специально ездил в Сатку. Алкоголики. Олег считает, что гены ни при чем. Нужно просто поласковее с Аленкой быть. Этот рецепт пока действует безотказно.

Последний Аленкин загул был недавно. Якобы подруга попросила пожить у нее — мужа боится. Чем занимались четыре дня, она не говорит. Но не отыщи ее отец, задержалась бы подольше.

Кого люблю, того давлю

Профессию и учебное заведение после девятого класса дочке выбирала мама. Ребенок хочет быть зоотехником или ветврачом, но отпустить ее с глаз долой родители не решились. Троицк, где учат этим профессиям, за сотни верст от Магнитогорска. Не проконтролировать. Устроив Аленку ассистентом в ветлечебницу, мама все-таки настояла, чтобы девочка поступила в экономический колледж. Аленка не пошла поперек ее воли, но сорвалась быстро. Прогуляла неделю — папа уладил дела, уплатив штраф. Потом не ходила на занятия полмесяца, наконец на втором курсе вообще бросила. То, что мать заплатила за два курса около десяти тысяч рублей, ее не мучило. А Мария ради дочери готова взять и третью подработку. И вновь подыскала ребенку занятие. Аленка, как и в первый раз, приняла ее предложение и «безропотно» пошла осваивать профессию программиста. На занятиях (платных!) она не показывается уже две недели.

— Узнал, что прогуливает, — рассказал Олег. — Нашел ее, отвез на курсы и уехал по делам. Потом позвонил, чтобы узнать, как она там. Сказали, что на занятиях ее не было.

— Психолог дал заключение, что Аленка психически здорова, — рассказала корреспонденту «Синегорья» сотрудник ИДН Наталья Анисимова. — Но пресс со стороны родителей делает свое черное дело. Нервная система ребенка страдает. Маму понять можно: как человек деятельный, она цепляется за все, чтобы вытащить Аленку из беды. Но не зря говорят, что у страха глаза велики. Подозревает дочь в тяжких грехах. Говорит, что наркоманка, хотя, по нашим данным, Аленка в этом не замечена. А выпить может. Теперь вот мама предлагает вырвать ее с корнем из города: отправить в какой-нибудь монастырь, где лечат наркоманов.

Монастырь, конечно же, не тюрьма. Но подействует ли такая терапия на неверующую?

Сегодня у Аленки приземленное желание: мечтает о торговле в киоске (а в ветлечебнице ей доверяли даже операции по кастрации животных! — Прим. авт.). В ИДН перепробовали все. Пока ясно одно: отпустить вожжи — значит потерять Аленку. Сумеют ли взрослые найти разумную середину?

“Синегорье”, Челябинск