Елена Майорова. Роман со смертью

Последние годы она азартно играла в самоубийство. И всякий раз тормозила у последней черты. Елену снимали с подоконников, ловили на подножках мчащихся поездов, отнимали пистолет, а она упрямо заглядывала в черную бездну. В августе 1997 актриса вышла из своей квартиры на шестом этаже в доме по Тверской улице, на лестничной клетке облила себя керосином и чиркнула зажигалкой...

Соседи видели, как кричащая женщина выскочила из подъезда и забежала в служебный вход Театра имени Моссовета, который находится рядом. Одежда на ней полностью сгорела, лицо и шея обуглились. Она рухнула на линолеум и просила о помощи.

'Скорая' и милиция прибыли через пять минут. Елену Майорову опознали не сразу - посчитали, что это бездомная отчаявшаяся женщина. Майорова поступила в центр в тяжелейшем состоянии, буквально в агонии. Глубокие ожоги поразили более 85 процентов поверхности тела. Спасти Елену было невозможно. Пожарные, которые обследовали квартиру на возможность возгорания, сообщили, что там был полный порядок, выключены свет и газ, а массивная дверь закрыта на оба замка. Скорее всего, последний поступок актрисы был хорошо спланирован. Два дня заместителю начальника 108-го отделения милиции звонили из морга и спрашивали, что делать с телом Елены Майоровой - за ним так никто и не пришел. В театре шок, многие срочно вернулись из отпусков, в том числе прилетел и Олег Ефремов. Похороны на Троекуровском кладбище. Все печальные заботы взял на себя театр - муж Лены, очень любящий ее человек, был не в том состоянии, чтобы давать распоряжения.

Почему?

С чего бы так азартно играть в самоубийство (ее снимали с подоконников, ловили на подножках мчащихся поездов, отнимали пистолет...)?! А она тормозила у края пропасти не для того, чтобы поймали, удержали, перепугались (ведь именно так принято трактовать 'театральные' суициды в психиатрии), - она тянула пограничное состояние, запоминала его, вглядывалась в себя, прислушивалась: 'Что я сейчас чувствую? Готова ли прыгнуть? Боюсь или нет?' В минуты отчаяния поочередно томилась то чувством вины (перед мужем, родителями, режиссерами, друзьями и кошками), то пыткой собственного несовершенства - от трагической невозможности иметь детей ('Я не женщина!') до смешных переживаний по поводу почти модельной фигуры. Примерно за год до трагической даты Ефремов, свободный от брачных уз, сделал Майоровой официальное предложение. Может быть, кокетка знаки какие-то подавала, тем более что человечески очень Олегу Николаевичу симпатизировала, а он воспринял всерьез? Пришлось отказать: 'Я мужа люблю'. Муж Сергей Шерстюк со светлым образом художественного руководителя МХАТа не церемонился: 'Он пьющий, ему семьдесят лет, он с ума сошел...' Прежде частенько бывали у него в гостях, уходили в приподнятом настроении (Сергею было приятно, что Ефремов Лену так ценит), а теперь, когда оказывались втроем, Олег Николаевич то ли в шутку, то ли всерьез просил: 'Сереж, отдай Лену'. Потом понял, что отвергнут, оставил при себе руку и сердце, потихоньку успокоился и... на репетициях гонял свою несостоявшуюся молодую супругу как сидорову козу. Грозил снять с роли Маши ('Три сестры'). Сломанная ветка, тонкая, сухая, колючая, но готовая расцвести, - с этой Машей Лена не могла расстаться, она в себя бы верить перестала. Впрочем, поссориться с Ефремовым окончательно они не могли никогда. И лишь один-единственный раз Майорова оскорбила Олега Николаевича до глубины души. Когда умерла. С этого момента он и начал быстро сдавать. На похороны не пришел ('Не мог этого вынести', - говорят доброжелатели, 'Боялся за себя', - уточняют циники), повсюду декларировал неверие в ее самоубийство ('Это, конечно же, несчастный случай'), в фильме памяти Лены твердо заявил: 'Как она жила, так и следует жить. Из уютной, спокойной, теплой жизни ничего не получится'. Думаю, он просто освобождал свои уже довольно хрупкие плечи от груза вины. Не прямой, конечно, - косвенной. Но для него, человека патологически совестливого, и такая ноша была нелегка.

'Портрет'

Говорили, Майорову убил МХАТ. Бездоказательно. Игравшая и пэтэушниц, и богинь, Лена сама поворачивалась ликом то богини, то пэтэушницы. После 'Орестеи' рецензенты говорили о невероятной красоте 'голливудской кинодивы Елены Майоровой' - и все-таки эта сверкающая, самоупоенная Афина слегка отдавала рабочей окраиной. На этом спектакле сложилась исключительно душевная компания: Лена, Татьяна Догилева, Евгений Миронов. Счастливые три года гастролей по всему миру. А потом снова МХАТ с его нравами, которые усугубляли хаос, творившийся в Лениной душе. Конечно, к беспорядку, раздраю, алкогольному зависанию между небом и землей театр подталкивал не одну ее, но она острее других ощущала 'душевную небрежность по системе Станиславского'. Да и после смерти... Не было вечера памяти Елены Майоровой. Из фойе быстро исчезла ее фотография. На Ленины роли ввели других актрис. Правда, Оксана Мысина согласилась играть в 'Тойбеле и ее демоне' только при условии, что вначале будет звучать текст: 'Спектакль посвящается памяти Елены Майоровой'. Это условие соблюдалось трижды, а потом Ефремов голос отменил. Сказал, не надо погружать зрителя в колумбарий.

Тщеславен тот, кому в детстве недодали благ и моральных, и материальных, кого недолюбили, кто вырос с целью вырваться вперед, всех удивить, доказать свое право на любовь. Это все - про Майорову. Только не следует скоропалительно решать, что с Леной не носились и не нянчились в родительской семье. И нянчились, и носились - в той мере, в какой вообще это принято в простых российских семьях, ни больше, ни меньше. Но что для большинства норма, то для кого-то - дефицит. Лене нужен был витамин любви, в таблетках, для ежедневного применения. Этим душевным авитаминозом она страдала всю жизнь - и в театре, и в семейной жизни, и с мужчинами.

Через два месяца после смерти жены и за полгода до собственного ухода Сергей Шерстюк запишет в дневнике:

'Мы с тобой ссорились, я тебя обижал, не понимая, что этого нельзя делать вовсе. Ты была живая рана, девочка без кожи, чище тебя я не знаю. Ты любила мои ласки, я любил тебя ласкать, но надо было тебя заласкать до заласканности ребенка, пропавшего и вдруг найденного...'

Он знал о всех ее душевных ранах. Как школьной отличницей она не прошла ни в один из театральных вузов Москвы. Как в строительном ПТУ (три дня теория, три - практика) с 8 утра до 5 вечера на морозе обматывала трубы стекловатой, металлической сеткой, а сверху бетоном. Как через год, положив красный диплом изолировщицы на дно чемодана, пошла по второму кругу. С тем же успехом... В Школе-студии МХАТ оборвали на первой же фразе: 'Спасибо, следующий'. Она чуть не умерла от горя! Счастье, что в ГИТИСе набиравший курс Табаков что-то в Лене разглядел. 'Она читала не особенно по мысли, а больше по настроению, по чувству. Очень не актерские интонации, странные мысли о жизни навевающие. И как бывает у талантливых людей, она очень заинтересованно наблюдала за проявлением чужого дара. Этим она сразу для меня выделилась'.

А счастье было так возможно

Роман с женатым мужчиной максималистка Лена прикончила, когда потребовала определенности, а тот не решился на развод. Как она изгоняла из себя эту любовь... Каталась по полу, рычала: 'Отпусти меня, отпусти!' Когда отпустило, стала ждать. Как Маргарита. И однажды ее Мастер, отложив кисть, вышел прогуляться. Лена тогда сидела в гостях у подруги, изливала душу. И вдруг сказала: 'Вот сейчас дверь распахнется, и Он войдет...' В ту же секунду постучали. За дверью стоял Шерстюк (когда-то, перед тем как поступить в МГУ на факультет искусствоведения, он таскал декорации во МХАТе, и дорогу в общежитие знал хорошо). Это была любовь с первого взгляда! На сей раз семейную жизнь начали с общежития, но генеральский сын от коммунального быта тоже быстро устал. Престижная родительская квартира на Тверской (130 квадратных метров!) приютила две пары молодых: Сергея с женой и его сестру с мужем. В простом, здоровом и мудром доме Майорова тоже старалась выглядеть простой и здоровой. Сложности свои и болезни они с Сергеем хранили за закрытой дверью своей комнаты... Дружный 'Титаник' дал течь и начал неуклонное погружение в бездну после смерти отца в 94-м. С тех пор помимо соучастия в массовых посиделках Лена обзавелась 'верным другом' - бутылкой под подушкой. Лучшая подруга Татьяна Догилева говорит про наследственность (Ленин отец пил), про подражание кумирам (Далю, Высоцкому), но пока был жив свекор, она не позволяла себе 'расслабляться' дома. Не случалось такого, чтобы она, располагая свободным временем, отказалась поехать на дачу в Михнево. Частенько сама подбивала остальных. Но утром 23 августа 1997 года, когда Сергей склонился над сонной женой: 'Может, все-таки поедешь?' отвернулась: 'Нет, у меня этой ночью озвучание 'На ножах'. Счастливо'.

Потом Шерстюков все спрашивали: вы что-нибудь почувствовали в ТОТ момент? Нет, ничего. В ночь на воскресенье, часа в три, Сергей встал, чтобы выпустить кошку. И услышал пипиканье пейджера. Небось, прогноз погоды или курс доллара, подумал он, но все-таки посмотрел. 'Сережа, срочно позвони, с Леной несчастье'. Администратор МХАТа Наташа Виноградова звонила ему весь вечер, но сигналы пейджера доходят до Михнева, только если сгущается туман. Домчались до дома за 15 минут - Наташа не успела встретить у подъезда. Сергею повезло (если уместно в подобном контексте слово 'везение'): он шагнул в лифт, не взглянув на лестничные ступени. Через час его шурин взял совок, веник и молча пошел подметать следы, оставленные тлеющей плотью - с первого этажа до шестого. На третьем пришлось замывать следы крови - видимо, там Лена упала.

Сергей равнодушно отнесся к тому, что его подозревают в убийстве жены. В тот момент он вообще плохо понимал, о чем говорят вокруг. В конце концов милиция - за отсутствием состава преступления - дело закрыла. А православная церковь Лену простила. Ее отпели, потому что слышанные в подъезде крики 'Помогите!' в Патриархии расценили так: в последние минуты хотела жить, значит, раскаивалась в своем грехе, значит, поднося к платью спичку, действовала по наваждению. Оставалось придумать версию для газетчиков. В Америке русскоязычные издания уже кричали, будто Майорова сожгла себя перед мэрией в знак протеста. Из того, что всплыло наружу - лестничная клетка, спички, керосин, - надо было состряпать нечто правдоподобное и окончательное. Этой задачей озаботилась сестра Сергея. Была керосиновая лампа, которую Лена привезла с Сицилии. Был керосин, которым когда-то ее научили смазывать больное горло (а у нее в те дни была ангина). Значит, могла случайно пролить его на платье, выйти на лестницу покурить, а с сигареты упал пепел... Похоже на правду... Но неправда.

У авиационного керосина легко воспламеняются только пары. Пролитый на ткань, он не горит. Вот почему лестничная клетка была засыпана обгоревшими до основания спичками. А еще мне сказали, что ночных озвучаний 'На ножах' не было НИКОГДА.

Любовь и смерть

Осенью 96-го в художественном фильме 'Странное время' ей предложили сыграть любовь цветущей зрелой женщины к юному мальчику, причем любовь физическую, натурально и обнаженно. Муж не возразил: 'А что, ты красивая, давай...' Режиссер Наталья Пьянкова была в восторге от Лены: 'Ты секс-бомба, Шарон Стоун российского разлива...' В паре с ней снимался 27-летний Олег Васильков, светловолосый, зеленоглазый, ростом Лене примерно по ухо. Она смотрела на него с умилением. Роман начался не сразу, но взаимный интерес был очевиден. Олег, прямо скажем, в обществе трезвости не состоял, но во время съемок он был закодирован. Раскодирует его уже Лена - в Сочи. На 'Кинотавре' фильм не получил ничего, кроме скандала, но исполнители главных ролей жили в одном гостиничном номере, ходили повсюду, держась за руки, - в жизни Лены опять возник мужчина, который смотрел на нее и сиял от счастья. А Олег верил, что может ее спасти. Гулял с ней по Москве, таскал на каток, прятал от нее водку, заговаривал даже о ребенке. И неоднократно в собственной ванне отмачивал 'звезду'. (Вернувшись из отпуска уже после трагедии и обнаружив, что мать сменила сантехнику, Олег устроил скандал: 'Где ванна, в которой Лена лежала, верни!')

Друзья Майоровой полагают, что 'Странное время' сыграло роковую роль в ее судьбе. На съемках фильма жили под киром, снимались под киром, и Лена, хлебнув этого дурмана, вместе с людьми убогими, больными, беспробудно пьющими легко опустилась на дно. Шерстюку разыгрывать венецианского мавра, вероятно, казалось дурновкусием или же он просто опасался откровенного разговора и потому ревность свою переносил, как это часто бывает, на соседний объект. Ревновал не к конкретному мужчине, а ко всей съемочной группе: почему ты с ними так сдружилась? почему проводишь там столько времени? Лена действительно часто говорила мужу, что остается ночевать у Пьянковой, а сама ехала к Олегу, в Голицыно. Столкнулись мужчины лишь однажды, на дне рождения Лены 30 мая 97-го, когда Олег нагрянул без приглашения. Сергей сразу напрягся: 'Так, я понял, вы у меня украли жену'. Началась страшная разборка, он кричал: 'Ты, сявка сахалинская, что ты имеешь, кроме моего имени?' А она: 'Да ты кто такой? Ты просто мой муж!' В конечном счете Сергей упал на диван: все, делайте что хотите, и отвернулся. Он любил жену - это вне сомнений.

Она боялась не проблем - пустоты. По словам Татьяны Догилевой, 'любила, когда появлялись препятствия и надо было их преодолевать. Тут она сразу мобилизовывалась'. Думаю, если бы Сергея обследовали в то лето и врачи озвучили его диагноз (рак), собственные опыты со смертью Лена бы прекратила.

Три десятилетия назад в южносахалинском дворе маленькая девочка подпрыгивала на панцирной кровати, как на батуте, пытаясь разглядеть за горизонтом Москву, и шептала в такт взлетам: 'Я! Буду! Артисткой!..' Теперь эта девочка, успешная и растерянная, говорила своему последнему возлюбленному: 'Я стала артисткой, и мне не на чем больше скакать...'

Биография

Елена Майорова родилась 30 мая 1958 года в городе Южно-Сахалинске в рабочей семье. В школе она с третьего класса занималась в театральной студии при Дворце пионеров. После окончания школы Елена Майорова пыталась поступить в несколько творческих вузов Москвы, но неудачно. Поэтому ей пришлось год учиться в строительном ПТУ, и лишь в 1976 году Майорова поступила в ГИТИС, на курс Олега Табакова. Молодая актриса работала сначала в театре "Современник", а в 1983 году ее приняли в труппу МХАТа, где она вскоре стала играть центральные роли в спектаклях как классического, так и современного репертуара. В кино Елена Майорова дебютировала еще студенткой, сыграв одну из ролей в картине Ильи Фрэза "Вам и не снилось". За свою короткую жизнь актриса снялась более чем в двадцати фильмах, работала с такими режиссерами, как Вадим Абдрашитов, Павел Чухрай, Владимир Наумов, Эльдар Рязанов, Геннадий Полока. Свои лучшие кинороли актриса сыграла в лентах "Макаров" Владимира Хотиненко, "Затерянный в Сибири" Александра Митты, а за работу в фильме "Скорый поезд" получила приз за лучшую женскую роль на кинофестивале "Созвездие-89". Трагически погибла 23 августа 1997 года.

ФИЛЬМОГРАФИЯ:

1980 ВАМ И НЕ СНИЛОСЬ...
1981 34-Й СКОРЫЙ
1982 РОДИТЕЛЕЙ НЕ ВЫБИРАЮТ
1983 ОДИНОКИМ ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ ОБЩЕЖИТИЕ
1983 ПРИВЕТ С ФРОНТА
1984 ОДИН И БЕЗ ОРУЖИЯ
1984 ПАРАД ПЛАНЕТ
1985 ВОТ МОЯ ДЕРЕВНЯ...
1985 СТРАННАЯ ИСТОРИЯ ДОКТОРА ДЖЕКИЛА И МИСТЕРА ХАЙДА
1986 ЗИНА-ЗИНУЛЯ
1987 ВЕЗУЧАЯ
1987 ЗАБЫТАЯ МЕЛОДИЯ ДЛЯ ФЛЕЙТЫ
1988 ДВОЕ И ОДНА
1988 КОРАБЛЬ
1988 СКОРЫЙ ПОЕЗД
1989 А БЫЛ ЛИ КАРОТИН
1989 ЗАКОН
1990 НЕУСТАНОВЛЕННОЕ ЛИЦО
1991 ЗАТЕРЯННЫЙ В СИБИРИ
1993 БЕЗДНА, КРУГ СЕДЬМОЙ
1993 МАКАРОВ
1993 ПЛАЩ КАЗАНОВЫ
1994 БЕЛЫЙ ПРАЗДНИК
1995 МЕЛКИЙ БЕС
1996 ВОЗВРАЩЕНИЕ БРОНЕНОСЦА
1996 КАРЬЕРА АРТУРО УИ. НОВАЯ ВЕРСИЯ

"Монокль"