"Амурский Меридиан" (Хабаровск)
05(229) от 04-02-2004
Репортер
Мальчиш-Кибальчиш родился в хабаровском дурдоме
Мало кто знает, что самую известную свою повесть «Военная тайна» Аркадий Гайдар придумал в Хабаровске в 30-е годы. Проклятые буржуины, Кибальчиш и Плохиш «посетили» автора в военной психиатрической больнице. Житие героя
О жизни Аркадия Голикова «Амурский меридиан» писал в прошлом номере. Вкратце напомним: в 1918 году, в неполных 14 лет, пошел воевать. В 17 лет командовал 58-м отдельным полком по борьбе с бандитизмом. Ушел из армии в декабре 1924 года, «потому что заболел». Потом стал писать и писал до конца жизни.
Как воевал и как писал – вот вопрос
Дальневосточный этнограф-востоковед Елпидифор Титов вспоминает о боях с бандами атамана Соловьева в Хакасии: «Голиков стал вербовать агентуру. Вербовку сопровождал странными действиями: писал на куске полотна мандат: «Такой-то состоит у меня разведчиком». Делал надрез на своей руке, обмакивал в кровь печать и прикладывал ее к тряпке».
Этот ритуал, как правило, приводил завербованных в шоковое состояние. Выйдя на свободу, они бежали спасаться – либо в тайгу к Соловьеву, либо в город к начальству Голикова.
«Война в Сибири шла людоедская, пишет Елпидифор Иннокентьевич, – бандиты сдирали шкуру с гайдаровских сексотов, Гайдар же, согнав деревенских на открытое место, резал кинжалом глотки тем, в ком подозревал сторонников бандитов».
Выходки Голикова даже для того времени показались чрезмерными, и, вместо того чтобы вручить обещанный орден, начальство передало юнца в руки врачей, а те комиссовали его с диагнозом «травматический невроз». Тогда считалось, что болезнь эта возникает из-за ушибов головы и позвоночника. Считается, что симптоматика травматического невроза (повышенная возбудимость, нарушения сна, склонность к жестокости) проявляется примерно через десять лет после травмы.
Голиков разбушевался
В феврале 1930 года Голиков приехал в Хабаровск и поступил на службу корреспондентом «Тихоокеанской звезды». Вспоминает журналист-эмигрант Борис Закс, работавший в то время вместе с Гайдаром:
«Мне приходилось иметь дело со многими алкоголиками – запойными, хроническими. Гайдар был иным, он зачастую бывал готов еще до первой рюмки. Он рассказывал, что обследовавшие его врачи вывели такое заключение: алкоголь – только ключ, открывавший дверь уже разбушевавшимся внутри силам. Его рассказ соответствует тому, что я видел собственными глазами.
Однажды мы с Титовым, жившие в одной редакционной квартире с Гайдаром, начали замечать в его поведении что-то неладное. Мы знали о его болезни и принялись уговаривать обратиться в больницу. Наконец он согласился. Направились на поиски психолечебницы. С трудом добрались.
Врач принял нас сухо. Выслушал, посмотрел на Гайдара, но взять его в больницу отказался. Он, видимо, не привык, чтобы к нему являлись добровольно и не набедокурив.
Гайдар производил полное впечатление пьяного, хотя не пил ни капли. По дороге из больницы встретили нескольких знакомых, и, несмотря на мои возражения, они увели Аркадия к себе. Вернулся он в дым пьяным… Взяв стул за спинку, принялся выбивать в окнах одно стекло за другим…».
В Хабаровске позади дома, где жили Гайдар, Закс и Титов, во флигеле поселился некий секретарь Полномочного представительства ОГПУ по Дальневосточному краю Зайцев.
Однажды, во время очередной истерики, когда Голиков хотел убить Титова, чекист, услышав шум, выскочил на крылечко флигеля и закричал: «Что происходит?». В этот момент электростанция дала свет, и перед Зайцевым предстал в окне ярко освещенный Гайдар с поднятым кверху стулом… Демон – настоящий сатана.
Затем гэпэушник и «демон» сидели в саду, вспоминая годы своей борьбы с бандитизмом в Сибири… Потом Гайдар ушел.
Борис Закс вспоминает тот день: «Я сказал Зайцеву, что напрасно он отпустил Гайдара одного.
– Это прекрасный парень, – воскликнул Зайцев в ответ. – Я за него ручаюсь. Мы, старые чекисты, умеем разбираться в людях.
Тут раздался звон стекла – Гайдар добивал уцелевшее окно, и знаток людей проворно побежал в дом.
Та страшная ночь произвела на меня ужасающее впечатление. Гайдар резался. Лезвием безопасной бритвы. У него отнимали одно лезвие, но стоило отвернуться, и он уже резался другим. Попросился в уборную, заперся, не отвечает. Взломали дверь, а он опять режется. Где только раздобыл лезвие? Увезли в бессознательном состоянии, все полы в квартире были залиты свернувшейся в крупные сгустки кровью… Я думал, он не выживет.
Позже, уже в Москве, мне случалось видеть его в одних трусах. Вся грудь и руки ниже плеч были сплошь покрыты огромными шрамами. Ясно было, он резался в Хабаровске не один раз».
Идите к черту, сволочи!
Из дневника Аркадия Гайдара:
«20 августа 1931. Хабаровская психбольница. Очень хочется крикнуть: «Идите к чертовой матери!» Но сдерживаешься. А то переведут еще вниз, в третье отделение, а там у меня за одну ночь украли папиросы и разорвали на раскурку спрятанную под матрац тетрадку.
За свою жизнь я был в лечебницах раз, вероятно, восемь или десять – и все-таки это единственный раз, когда – эту хабаровскую, сквернейшую из больниц, – я вспомню без озлобления, потому что здесь будет неожиданно написана повесть о Мальчише-Кибальчише.
Вообще, в лечебнице до черта всякой сволочи. Главврач, завхоз и др. – это банда паразитов, самоснабжающаяся за счет больных. Выйду из больницы – шарахну по ним хорошенькую статью поядовитей.
30 августа 1932 года, хабаровская психбольница. Сегодня выписываюсь. Итак, год прошел. Но, в общем, ничего особенного не случилось, жизнь идет своим чередом, и, в конце концов, видно, что не такое непоправимое у меня горе».
Здесь много лишнего
С тех пор Аркадий Гайдар в Хабаровск не приезжал. Зато побывал его внук. И тоже произвел впечатление…
Академик-секретарь отделения экономики РАН Дмитрий Львов, неоднократно бывавший в нашем крае, вспоминает поездку группы ученых и членов правительства по Дальнему Востоку. Делегацию возглавлял все тот же Егор Гайдар, еще в должности главы Кабинета министров.
В Комсомольске делегация посетила КнААПО и Амурский судостроительный завод. Реформы тогда лишили 300-тысячный город основных рабочих мест.
– Военная доктрина изменилась, – говорил насупившимся рабочим Егор Тимурович. – Такого количества вооружений нам больше не надо. Значит, и столько рабочих рук не нужно.
– Ну а мы-то как? Куда?
– А вот это уже не входит в задачи реформы, – причмокнул Гайдар и удалился.
Больше в Хабаровский край Гайдары не приезжали.
От редакции. В конце января исполнилось сто лет со дня рождения Гайдара-старшего. В прежние годы это стало бы поводом для больших юбилейных торжеств в дальневосточной столице, где до сих пор именем писателя названы библиотека, парк, улица… А сейчас – тишина. Гайдар неактуален. Хотя, кажется порой, что времена «проклятых буржуинов», Плохишей и Кибальчишей возвращаются…
© ИД "Провинция", 1999 - 2003