Труп Виткевича исчез, как труп простого матроса

Загадочная смерть русского разведчика Яна Виткевича до сих пор остается дипломатической тайной. Таинственным образом исчезло его тело, затем "испарилось" и официальное дело о самоубийстве русского дипломата-разведчика...

Двадцать пятого мая 1824 года в Орскую крепость конвой доставил политического преступника. Звон кандальных пудовых цепей сливался с гортанным говором киргизов, ревом верблюдов и тут же тонул в густой, едкой солончаковой пыли. Под немилосердно-жгучим солнцем и горячим ветром казались мертвыми и бескрайняя степь, и дома, и улицы крепости. Ссыльный еле передвигал растертые до крови ноги. От падения его «удерживал» упирающийся в спину штык конвоира.

Начальник конвоя спешил представить коменданту крепости полковнику Исаеву рапорт «о доставке политического арестанта Яна Виткевича, назначенного в рядовые без права повышения, имевшего от рода шестнадцать лет».

В 1823 году шестеро гимназистов из местечка Крожи под Вильно, создавшие антиправительственную организацию «Черные братья», были преданы Военному суду. Двум определили «каторжные работы бессрочно с заковкою в цепи», остальных выслали «на разные сроки в восточные окраины России». Так Ян Виткевич, потомственный дворянин, стал лишенным дворянского достоинства рядовым 5-го линейного батальона Отдельного Оренбургского корпуса, расквартированного в Орской крепости. Комендант полковник Исаев по мере своих возможностей принял участие в судьбе ссыльного. Суровая служба была скрашена тем, что великолепно образованный молодой человек становится еще и домашним учителем детей полковника.

В сентябре 1829 года в Орск приехал известный ученый и путешественник Александр Гумбольдт, совершающий экспедицию на Алтай. Познакомившись с Виткевичем, ученый был поражен энциклопедическими знаниями молодого солдата, свободно говорившего на семнадцати европейских и восточных языках. По приезде в Петербург А. Гумбольдт подает «Прошение» Николаю I: «...Я испрашиваю Монаршей милости о производстве в унтер-офицеры ссыльных поляков... Сверх всего осмеливаюсь особенно просить о прикомандировании Виткевича, который имеет много познаний, успел выучиться в крепости киргизскому и персидскому языкам и любим своими начальниками, к учрежденной в Оренбурге Пограничной комиссии...»

В 1831 году унтер-офицер Виткевич будет назначен переводчиком в Оренбургскую Пограничную комиссию, бывшую, по сути, «органом по разведке в степи и сношениям с кочевниками». Так, по воле судьбы бывший ссыльный становится разведчиком и дипломатом. Им будут восхищаться и, одновременно, ненавидеть правительственные власти Персии, Афганистана, Великобритании. И отныне жизнь его наполнится опасностями и приключениями, которым могли бы позавидовать герои авантюрных романов.

По поручению полковника Г.Ф. Генса, председателя Пограничной комиссии, Виткевич в начале 1831 года отправился в степь. Султан – правитель Средней Орды, просил у оренбургского губернатора графа П.П. Сухтелена защиты от степных разбойников. В течение долгих месяцев Виткевич с сотней казаков выслеживал разбойничьи шайки. «Не раз при этих поездках приходилось ему подвергаться серьезным опасностям, - вспоминал сослуживец Я. Виткевича К.А. Бух. – «Батыр», как мы его называли, совершал дерзкие рейды по степи, когда с тридцатью – сорока казаками он рассеивал двухтысячные орды, за которыми стоял хивинский хан...»

Дозорные, посланные в степь, сообщили о приближении отряда барантачей («баранта» – вооруженный грабительский набег кочевников – Н.Р.). Отослав дозорных в лагерь за помощью, Виткевич с одним из казаков притаился в низкорослой траве на берегу небольшого озера. Трое ордынских разведчиков налетели стремительно. Приказав товарищу затаиться и ждать его сигнала, Виткевич решил один отбиться от нападавших. Отличный стрелок, он меткими выстрелами в голову уложил двух ордынцев. Но его лошадь, споткнувшись об один из трупов, резко остановилась. Падая, Виткевич выстрелил, но неудачно загнанная в ствол пуля разорвала ружье. Появившийся из укрытия казак не успел выстрелить: взбешенный ордынец пронзил его пикой и, сбросив с лошади, ударил саблей по лицу. Он замахнулся вновь, чтобы отсечь казаку голову... Русский батыр, налетев на ордынца, разрубил его надвое – от макушки до седла...

Рейды Виткевича по степи дали возможность лучше узнать киргиз-кайсаков, а также разобраться в замыслах хивинского хана. В рапорте графа Сухтелена, отправленном в Азиатский Департамент, содержалось и «Представление о производстве Виткевича в 1-й офицерский чин». В ожидании решения Высочайшего Двора оренбургский губернатор своей властью производит Виткевича в портупей-прапорщики. Это звание выводило из разряда рядовых, но не являлось офицерским чином.

В 1833 году В.А. Перовский, назначенный после смерти Сухтелена оренбургским военным губернатором, разрабатывает проект экспедиции в Бухару. К этому времени в Центральной Азии остро столкнулись интересы Англии и России. Британия желала прибрать к рукам ханства и Афганистан с их природными богатствами и свободными рынками. Русское правительство не желало впускать «британского льва» на территорию своих интересов. В Оренбургскую Пограничную комиссию ежедневно поступали донесения об английских шпионах, находящихся в степи и пробирающихся через нее в среднеазиатские ханства. В рапорте Азиатскому Департаменту Перовский мотивирует необходимость экспедиции в Бухару и просит: «... Отправить по Высочайшему Соизволению в Бухарию портупей-прапорщика Виткевича как имеющего опыт, здоровье, сметливость и отличные умственные способности». Но Николай I не позволил столь ответственное поручение вверять бывшему ссыльному, притом не офицерского чина. Перовскому было приказано «избрать другого, опытнейшего и благонадежного чиновника».

В Бухару направляют П.И. Демезона – преподавателя арабского и персидского языков в Неплюевском военном училище, переводчика Пограничной комиссии. Задание, разработанное для разведчика, включало двадцать пять пунктов, из которых многие касались действий находившихся в Бухаре англичан. В частности, Демезону предписывалось «добыть бумаги Муркрафта и Требека, прибывших в Бухару в 1825 году и убитых там. Пожитки их продавались публично. За добытие записки английских шпионов дозволяется, если возникает надобность, заплатить немалые тысячи рублей». П.И. Демезон отправился в Бухару с купеческим караваном под именем и в обличии мурзы Джафара. В 1835 году за «исполнение дела с отличным благоразумием и желательным успехом» Демезон будет награжден орденом Анны 3-й степени и получит денежное вознаграждение – три тысячи рублей.

Но Перовский был глубоко оскорблен тем, что царь поставил под сомнение его умение разбираться в людях и отклонил кандидатуру Виткевича. Ничто и никто, даже император, не могли помешать и разрушить планы властного, решительного и дальновидного генерал-адъютанта. Имея неограниченную власть, губернатор, изменив официальную формулировку задания, направляет прапорщика Виткевича в «степь, дабы добыть верные и подробные сведения об ордынцах, проведать о влиянии бухарцев, хивинцев и англичан и, наконец, стараться о выручке захваченного в прошлом году в плен казака Степанова с женою». За этим прикрытием скрывалась основная цель задания – «благочестивая и благородная» Бухара. Было решено отправить разведчика с торговым караваном оренбургского купца, которого Пограничная комиссия уже давно подозревала в связях с агентами Евангелической миссии, официально находящейся в Оренбурге. Миссионерам дозволялось колесить по степи, где они якобы проповедовали христианство. На самом же деле оренбургские власти, любезно распахнувшие дверь в степь, имели великолепную возможность вылавливать евангелистов-шпионов, занимавшихся съемкой степных укреплений и самой Оренбурсгкой крепости.

В начале ноября 1835 года караван вышел из Орской крепости и через несколько недель сложного и опасного пути остановился на берегу Сыр-Дарьи. Дальше можно идти только с проводником. Свои услуги настойчиво предлагал погонщик верблюдов, уверяя, что только он знает дорогу в Бухару, а большая тропа на карте офицера очень опасна. В погонщике Виткевич узнал неуловимого Джафара-хивинца, за которым долго и безуспешно охотился. В пути старик старался не попадаться на глаза офицеру и тихонько семенил на своем ишаке позади каравана. Ночью хивинец исчез... Стало ясно, что миссионеры из Оренбурга с помощью оренбургского купца готовили нападение на Виткевича и его спутников. Напуганный караванбаши наотрез отказался встать во главе каравана. Виткевичу ничего не оставалось, как самому выбирать дорогу, ориентируясь по карте.

На границе бухарских владений караван встречал сам кушбеги Хаким-бий – главный визирь эмира. Кривой пронырливый старик, он слыл самым богатым человеком в ханстве. Приказав взять с каравана значительную пошлину, кушбеги насторожился, когда Виткевич заговорил с ним по-персидски. В результате долгих препирательств визирь выторговал двадцать золотых червонцев, но русский офицер приобрел в его лице непримиримого врага.

Остановившись в караван-сарае, Виткевич переоделся в офицерский мундир и отправился знакомиться с городом. С первого же дня разведчика не покидало чувство, что в толпе зевак находится человек, следящий за каждым его шагом. Вскоре Виткевич убедился, что это так. В чайхане, в гончарных рядах, на узких крытых улицах – везде он замечал спешащего за ним бухарца, ловко уворачивающегося от колес грязных повозок и важных верблюдов.

Виткевичу предстояло выдержать незримую дуэль с Александром Бернсом, агентом английской разведки, уже побывавшим в Бухаре под видом путешественника. Главный визирь не скрывал нетерпения, ожидая возвращения Искандера (Александра), расположившего к себе и эмира, и его окружение. Англичанин, не скрывая мощи своей страны, смог убедить визиря в физической невозможности Англии завоевать ханство, но неоднократно подчеркивал опасность со стороны России.

Русского офицера несколько раз приглашали на обед во дворец Хаким-бия. Угощение начиналось с фруктов, миндаля, сладостей и зеленого чая. Затем малайка (то есть мальчик) приносил плов и огромные блюда с кусками мяса. Хозяин был сама любезность: он захватывал в свою пятерню наиболее жирные куски деликатеса – бараньих хвостов – и запихивал их гостю в рот.

Во время последней встречи с визирем Виткевич категорично потребовал выдать русских пленников. В ответ посыпались угрозы прекратить торговые отношения с Россией и начать сближение с Англией. Виткевич в свою очередь предложил разъяренному Хаким-бию подумать о том, что последует за арестом бухарских караванов, находящихся в Оренбурге и других русских городах.

За неделю до отъезда из Бухары Виткевича вызвали к эмиру. Насрулла-хан не церемонился с русским офицером, зная, что тот является частным лицом и не уполномочен вести официальные переговоры. Он встретил гостя, сидя на окне (из которого обычно показывался народу) в легком распахнутом халате и в тюбетейке. Не утруждая себя беседой, эмир лишь поинтересовался, видел ли чужестранец главную достопримечательность его страны – тюрьму? Правда, туда не попасть без провожатого... Насрулла-хан хлопнул в ладоши. В комнату тут же вошел... Джафар – погонщик верблюдов, пытавшийся заманить русский караван в ловушку.

Бухарская тюрьма или «клоповник», как называли его люди, напоминала зловонный каменный мешок. Арестантам, закованным в кандалы и колодки, не полагались ни еда, ни прогулки. Тюрьма была до отказа набита узниками, которые не могли ни сесть, ни лечь. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу. Лучшей ловушки нельзя было и придумать. Заживо замурованный, Виткевич мог провести на цепи день, месяц, двадцать лет. Но не свобода ждала его, а «капчи» – палач, рубивший головы особо секретным узникам.

Однажды ночью за Виткевичем пришел капчи. Вывел узника за тюремный двор и, не говоря ни слова, повел за собой, уводя все дальше и дальше от тюрьмы. На глухой улице окраины города узника поджидала оседланная лошадь, копыта которой были предусмотрительно обмотаны войлоком. Палач откинул с лица капюшон, и Виткевич узнал Фаддея Михальского, отбывавшего, как и он, оренбургскую ссылку. В войне 1812 года поляк, сражавшийся на стороне французов, был взят русскими в плен. За побег его сослали в Оренбург. Михальский снова бежит и... вновь становится пленником. На этот раз, схваченный ордынцами, он был продан на бухарском невольничьем рынке одному из приближенных эмира. Раб – отменный сапожник и столяр – пользовался доверием у хозяина и потому мог свободно ходить по городу. Узнав в русском офицере Виткевича, Михальский становится его «провожатым», готовым прийти на помощь. Поляку было доподлинно известно, что Хаким-бий лишь ждал удобного момента, чтобы уничтожить чужестранца.

Весной 1836 года Виткевич прибыл в Орскую крепость. Вместе с ним приехал посол афганского правителя Дост Мухаммед-хана Гуссейн-Али, направляющийся в Петербург. Пройдет меньше года, и адъютант оренбургского военного губернатора поручик Ян Виткевич уже в качестве официального русского посланника будет сопровождать афганского посла на родину, в противоборстве с английской разведкой отстаивать интересы России в Афганистане.

В июне 1837 года Виткевич выехал в Тифлис, где должен был встретиться с военной миссией генерал-лейтенанта И.Ф. Бларамберга, тоже направляющейся в Персию. В ноябре Виткевич был уже в Кандагаре. Англичане, осведомленные о том, что в Афганистан прибыл русский разведчик-дипломат, предпринимают ответный ход. Зимой 1838 года в Кабул с большой свитой прибывает тот самый Александр Бернс. Так, в Афганистане столкнулись представители двух разведок крупных держав. В незримой дуэли дипломатов-разведчиков победил Виткевич, сумевший склонить Дост Мухаммед-хана к союзу с Россией. Английские газеты в Бомбее и Калькутте писали, что Англия потерпела провал из-за русских интриг.

Через Иран и Тифлис Виткевич возвращается в Санкт-Петербург, где ему уже назначена царская аудиенция. Он спешит: Высочайший Двор должен как можно быстрее ознакомиться с секретными документами и донесениями разведчика. Виткевич едет через Герат, где останавливается в русском военном лагере. «Никто из нас не узнал Виткевича, - писал И.Ф. Бларамберг, - когда он, одетый афганцем, в большом белом тюрбане, из-под которого выбивались длинные густые черные локоны, пришел к нам в лагерь. Он до такой степени усвоил обычаи, привычки и язык афганцев, что им, как и персам, трудно было отличить его от своих. Он сообщил нам много интересных подробностей о своем опасном путешествии в Кабул. Но, к сожалению, он не вел дневника...»

Приехав в Петербург 1 мая 1839 года, Виткевич остановился в гостинице «Париж» на Малой Морской. Его навестили товарищи по оренбургской ссылке. «Я чудом остался жив, - рассказывал им разведчик. – Не знаю, каким образом я был на коне и под конем, на верблюде и под ним. Верблюд при падении повредил мне ногу, и я не могу долго ходить». Друзья не предполагали, что видят Виткевича последний раз.

Утром 9 мая разведчик был найден мертвым в своем номере. На полу валялся его пистолет системы Бертран, а в камине еще тлел пепел от сожженных бумаг. Ни одного сверхсекретного документа о деятельности разведчика в Афганистане найдено не было. Именно в этот день Виткевич должен был явиться к Высочайшему Двору с докладом и получить сообщение о переводе в гвардию, о награждении орденом и денежном поощрении.

Обстоятельства смерти разведчика власти окружили непроницаемой завесой таинственности, стараясь как можно быстрее покончить с этим делом. На основании якобы оставленной им предсмертной записки кончина его была объявлена самоубийством «из-за меланхолической особенности психики». 11 мая коллежский секретарь Прейс направляет рапорт в Министерство иностранных дел: «...Честь имею донести, что я упомянутое тело 10 мая сопроводил на Волково кладбище и предал земле на показанном месте».

«Смерть Виткевича произвела сенсацию, - писал И.Ф. Бларамберг, - и английские газеты много иронизировали по этому поводу». Русский эмигрант Иван Головин в своей книге о России, изданной в Париже в 1845 году, напишет с пугающей прямотой: «Труп Виткевича исчез, как труп простого матроса». Таинственным образом исчезнет и дело о самоубийстве русского дипломата-разведчика. Официальную версию приняли, но не все в нее поверили. Многие офицеры русского дипломатического корпуса были уверены, что точка в этом деле была ловко поставлена англичанами.

“Яикъ”, Оренбург

Ваше мнение

Если Ваш компьютер не позволяет вводить русский текст, введите текст латинскими буквами и нажмите "перевести", а затем "Ok". В этом случае все посетители увидят Ваше сообщение на русском языке Ваше Имя(Е-mail)

Версия для печати    Пошли новость другу

При полной или частичной перепечатке ссылка на Sobkor.Ru обязательна.